Глава 17. Жаркое лето 1971 года

Шабаров вынужден был коротко доложить о всех итогах испытаний и не упустил случая упомянуть «пшик».

Доклад о ракете-носителе сделал заместитель Козлова Александр Солдатенков.

Проблемы безопасности на случай солнечных вспышек, а следовательно, и любой другой радиационной опасности — это сфера ответственности Евгения Воробьева. «Наверху» приняли решение, допускающее полет при ядерном взрыве, не спросив его. Он промолчал. Но подал голос Северин:

— Надо поручить космонавтам посмотреть, как выглядит ядерный взрыв из космоса.

— А зачем?

— Чтобы они сами решили, если начнется ядерная перестрелка, стоит ли возвращаться на Землю.

Эта импровизация вызвала общий смех.

Госкомиссия установила сроки вывоза на старт — 4 июня и пуска — 6 июня 1971 года.

До ужина оставался час, и я решил провести его в спокойном горизонтальном положении. Но зашел Михаил Самохин поделиться идеями по заселению новых гостиниц и финансированию нового строительства.

По дороге в столовую меня остановил сильно возбужденный Гай Северин.

— Мне позвонили с 17-й площадки. Врачи забраковали по какому-то признаку Кубасова, и принято решение заменить весь экипаж. Это значит, что я должен заменить все ложементы и медицинские пояса, подготовку костюмов и прочее, а корабль уже пристыкован к ракете-носителю и находится под обтекателем.

Я был ошарашен. Зашли в столовую. Шабаров спокойно ужинал.

— Знаешь новость о замене экипажа?

— Первый раз слышу.

— Неужели ваш шеф не счел нужным с вами посоветоваться по такому принципиальному вопросу? — удивился Северин.

Дальше >>