|
|
1968 годХрунов, Елисеев, Горбатко, Шонин и Филипченко, подтвердив необходимость ручной стыковки, высказались за то, чтобы первым стартовал не активный, а пассивный корабль, мотивируя свое предложение двумя «железными», с их точки зрения, доводами: 1. Адаптация к невесомости необходима в первую очередь космонавтам, переходящим из корабля в корабль. 2. Если второй корабль почему-либо не взлетит, то в открытой печати трудно будет дать толковое объяснение, почему на корабле «Союз» снова поднялся в космос только один космонавт. В том случае, когда первым будет стартовать пассивный корабль, такой проблемы не возникнет, — полет трех космонавтов с выходом двоих из них в открытый космос может быть представлен как выполнение планового задания. Я признал эти доводы вескими, но сказал, что сейчас, когда утвержденная программа по варианту «1+3» полностью отработана, ставить вопрос о ее значительном изменении значит идти на риск новой отсрочки полета. Волынов также высказался против всяких изменений в программе, особенно против отмены ручной стыковки. Долго молчал Шаталов, казалось, он совсем не собирается говорить. На мой вопрос: «А ваше мнение, товарищ Шаталов?» — он ответил: «Я по этим вопросам высказывался десятки раз, просто не хочется повторяться. Вам и всем товарищам известно мое мнение — надо больше доверять космонавтам, нельзя доводить автоматизацию кораблей до абсурда... Сейчас, когда мы ведем этот разговор, «Аполлон-8» крутит свои исторические десять витков вокруг вон той красавицы...» В это время автобус разворачивался, и все мы увидели яркий серп Луны — на минуту воцарилась тишина. Противоречивые чувства наполняли нас: было обидно, что не наши ребята первыми облетают Луну, но рядом было и сознание того, что этого облета не могло бы быть без полета первого спутника, без полета Гагарина, без всего того большого и ценного, что уже сделано советским народом в освоении космоса. Все мы восхищались мужеством американских астронавтов и мысленно желали им успеха. |
|