1967 год

После заседания Смирнов попросил остаться Вершинина, Пашкова и меня. Леонид Васильевич сказал, что он на большом заседании и в присутствии космонавтов ничего не говорил о возможности повторных полетов Гагарина в космос, но в ЦК и правительстве многие высказываются против его повторных полетов. «Гагариным мы рисковать не можем», — таково мнение руководства. Я высказался категорически против такой точки зрения (Вершинин поддержал меня). Я сказал, что рано Гагарина превращать в музейный экспонат, — если мы отнимем у Гагарина перспективу дальнейших полетов в космос, мы погубим его. Сейчас мы держим Гагарина на режиме (меньше встреч, приемов и выпивок и больше спорта, занятий техникой и полетов) и этим сохраняем его здоровье и работоспособность. Запретить космические полеты, полеты на самолетах, парашютные прыжки... так можно дойти до запрета заниматься спортом, автомобилем и даже ходьбой (умирают и на ходу). Выслушав такую взволнованную тираду в защиту жизненных интересов Гагарина, Смирнов и Пашков вынуждены были согласиться с моими аргументами. Смирнов сказал: «Пока объявлять что-либо Гагарину не нужно, но Министерство обороны должно высказать свою точку зрения и подготовить материалы по этому вопросу для Политбюро».

31 марта.

Было очень много работы, за последние три дня не записал ни строчки. Но кое-что надо записать.

29 марта у меня были Сальников (ВПК) и специалисты по картографии Луны. Я впервые увидел подробные карты Луны (16 листов размером 80 х 60 сантиметров в масштабе 1:5 000 000 и 1:1 000 000). Карты цветные, и ВПК не знает, где лучше их печатать. Я договорился с генералом Кудрявцевым (начальник картографического управления), он обещал напечатать 2000 экземпляров на фабрике имени Дунаева.

Дальше >>