На реактивной тяге
— Виктор, — говорю ему, — нечего нервничать. Сейчас, как мне сказали, должен подъехать сюда Шахурин, я ему доложу все, как есть, и он, будь уверен, этот безумный пролет над Тушино отменит, а ты слетаешь в контрольный полет на высоте.
— Как ты ему доложишь? Ты же зарос, как дикарь, он и говорить- то с тобой не станет.
Я потрогал свои щеки. Щетина отросла настолько, что стала мягкой.
— Ладно, еще время есть, сейчас сбегаю, побреюсь. Уходя, я еще раз взглянул в глаза своего товарища, полные тревоги.
— Не волнуйся, все будет хорошо.
Возвращаясь на аэродром, я обратил внимание на вереницу машин, одна за другой выезжавших из ворот. Сердце упало.
Подойдя к ангару, спрашиваю:
— Где Расторгуев?
— В воздухе.
— Шахурин был?
— Нет, он поехал напрямую в Тушино.
На крыше нашего ангара столпились люди. Забравшись туда, я увидел, как ярко-красный самолет, наш Як-3, на большой скорости промчался с факелом на хвосте, правее ангара и, продолжая снижаться, скрылся за домами и деревьями.
Через несколько секунд он взмыл «свечкой» над Тушино.
— Ай, да Виктор! Вот дает! — раздались возгласы в группе стоящих на крыше.
Высота, на глаз, с километр… полтора… два…
Огненный факел погас, а из хвоста самолета стали периодически вылетать хлопья беловатых дымков.
— Ну, еще, вот это да! — продолжались реплики на крыше.
Неужели они не видят, что дело плохо, — думаю я.
Наконец, совершенно потеряв скорость, самолет нехотя перевернулся носом вниз и, снова ее набирая, перешел в отвесное пике, затем в отрицательное, далее продолжая пикировать, стал очень вяло снова входить в пикирование с положительным углом…