|
|
Сюрприз— На счет Пе-2 не думаю. Петлякова подталкивать не нужно, ему и так сидеть надоело, — возразил мне Синицын. — Не его, а военных. Поменьше стали придираться, поскорее решать вопросы. — Возможно. А что передать АэСу? — Привет. И спроси, чем тут теперь нужно заниматься? Вскоре Синицын уехал в Москву, а в Ленинграде сильнее стала чувствоваться война. С кирками и лопатами собирались жители города у вокзалов и ехали в пригороды — рыть противотанковые рвы и окопы. На имя главного конструктора пришла бумага — выделить десять человек в народное ополчение. Ретивого начальника планового отдела, который предлагал увеличить почти в два раза план, направили комиссаром в батальон народного ополчения, сформированный на заводе. Пока я говорил с каждым кандидатом с глазу на глаз, в моей душе росло чувство стыда, почему кто-то должен идти на войну, а не я, молодой, здоровый? Твердо решил: занимаюсь вербовкой в первый и последний раз. В следующий набор запишусь первым. С 23-го завода дошли до нас подробности «подвигов» Скарандаева на посту директора. Совещания он проводил в таком стиле: — главному инженеру — обеспечь тылы; — диспетчеру — веди оперативный контроль; — начальнику производства — каждый час докладывать обстановку, …и все в таком же духе, а дела — ни с места. Позвонил ему как-то Г. М. Маленков: — Когда начнете давать самолеты? — Если почесать за левым ухом.. — начал было Скарандаев — Ну, чешите, чешите…, — прервал его Маленков, и на другой же день появился приказ об освобождении Скарандаева от должности. Пока суд да дело, вернулся Синицын с устным распоряжением АэСа — живым или мертвым доставить Адлера в Москву. |
|