Сюрприз

И, резко повернувшись, вышел из кабинета, в сердцах хлопнув дверью.

Немного поостыв, я вспомнил, что еще до отъезда в Ленинград был принят в члены партии и мне оставалось только зайти в райком за партбилетом. Меня радушно принял первый секретарь и после соответствующих напутствий спросил:

— Нет ли у вас каких-либо вопросов?

— Один есть. — И я рассказал ему о своей ситуации. — Так ехать мне в отпуск или вернуться к работе?

— Если бы вы уехали напрямую, то все было бы нормально, но коли доложились, нужно подчиниться Наркомату.

Решив вернуться, я сдал одну путевку, а другую оставил для жены, сообразив, что ей-то Яковлев не указ.

Хотя мое решение было продиктовано партдисциплиной, я еще долго не мог успокоиться. Поехав к Речному вокзалу и прогулявшись по прекрасной набережной, привел свои чувства в порядок. «Юпитер, если ты сердишься, значит ты не прав», — пришло мне в голову изречение древних римлян. В самом деле, если посмотреть на эту ситуацию глазами АэСа, отбросив в сторону предположение о простом самодурстве, почему же он распорядился, чтобы я возвращался, да еще немедленно? Что-нибудь случилось экстренное? Ну, к примеру, уже после моего отъезда разбился если не эталон, на котором без меня едва ли станут летать, то один из серийных самолетов. Да, такой случай вполне возможен. Тогда отчего же, спрашивается, я раскипятился? Или еще — вдруг вот-вот разразится война? Он-то может об этом знать, но не обязан мне выкладывать любую конфиденциальную информацию. Да мало ли еще что могло произойти, о чем бы мне было бы простительно сразу у него спросить. Где же у меня простая выдержка? Не слишком ли я сам высоко залетел? Что я, собственно, такого выдающегося сделал? За плечами у АэСа больше двух десятков опытных самолетов, из них несколько уже строятся в серии, а ты что? Построил всего один, да и тот не новый, а лишь модифицированный, и уже возомнил о себе.

Дальше >>