|
Неожиданная радостьДосуг каждый из нас проводил по-своему. Я несколько раз побывал в Лувре, ходил в театры и кино, пересмотрел все три постановки МХАТа, которые тот привез в Париж на гастроли. По случаю гастролей этого прославленного в нашей стране театра, на спектакли которого в Москве было трудно попасть, советское посольство устроило прием, куда были приглашены и мы. Не удовлетворившись довольно скромным возлиянием и закуской а ля фуршет, мы вместе с одним из артистов МХАТа отправились в ближайшее кафе. Там наша компания развернулась на широкую ногу. Когда последние посетители разошлись, хозяева заперли дверь и уселись в сторонке, опустив ставни, мы загуляли, пропустив время закрытия. Сергей Трефилов был в ударе и разливался соловьем. Андрей Ястребов, оказавшийся поклонником Маяковского, с пафосом прочел «Флейту-позвоночник» и другие стихи поэта. Профессионально, с подъемом, прочел наш новый знакомый артист В. А. Вербицкий большой отрывок из «Медного всадника». Его искусство каким-то чудом прорвало языковой барьер. Хозяева вдруг засуетились, принесли красный томик стихов Пушкина на французском и, улыбаясь, весело повторяли: Пушкин, Пушкин. В другой раз, тоже после приема в посольстве, к нашему столику подсел высокий пожилой человек. С нами уже сидели два летчика, только что присланные из Москвы — капитан Букин и старший лейтенант Леденев. Непринужденно поговорив о том о сем, он вдруг представился: — Генерал-лейтенант Игнатьев. Пытаясь рассеять наступившее после этого неловкое молчание, он пояснил, что он и есть тот самый Игнатьев, бывший военный атташе царского правительства, который из патриотических побуждений отказался передать крупную сумму денег нахлынувшим в Париж белоэмигрантам, а передал ее, в конце концов, советскому правительству. |
|