С корабля на бал
Посмотрев на мое пилотское свидетельство, где удостоверялось мое звание — пилот-планерист класса Б, он несколько поостыл, но вернул мое удостоверение только под честное слово больше здесь так не летать.
Тогда я записался в группу парашютистов и стал исправно ходить на теоретические занятия и тренировки.
К началу осени 1934 года первый серийный самолет АИР-6, отделанный и окрашенный не хуже опытного, был вывезен на аэродром и подготовлен к полету. Приехавший по этому случаю в Ленинград Яковлев остановился в шикарной гостинице «Астория». Заранее предвкушая успех, он заказал парадный ужин.
В ожидании первого вылета, мы с АэСом прилегли на траве. Тут ко мне подошел инструктор-парашютист Зеваев с вопросом:
— Будешь прыгать? Мы сейчас начнем.
Я пообещал прийти через полчасика. АэС спросил меня:
— И зачем вам это надо?
— Интересно.
После полета первого серийного АИР-6, прошедшего успешно, я направился на другой конец аэродрома, где виднелся У-2, а собравшийся на аэродроме заводской народ не стал расходиться, желая посмотреть мой прыжок. Остался и АэС.
Тут меня уже ждали. Подошедший врач пощупал пульс.
— Сколько? — поинтересовался я.
— 180.
— Значит прыгать нельзя?
— Почему же? У всех так.
Ну, думаю, вот это да! Я еще на земле, а сердце колотится, как бешеное. Что же будет там, в самолете, при прыжке?
Но тут подсуетились с парашютом, я влез в кабину, затарахтел мотор, и мы полетели. Я думал, что самолет будет делать два круга и почти успокоился, когда еще не закончив первого, летчик сказал:
— Вылезай!
Еще на земле я дал себе зарок: выполнять команды без промедления, поэтому резко встал, но задний парашют за что-то зацепился. Я дернулся вперед — уперся передний. Тогда, действуя осторожнее, я выпрямился, перелез через борт, держась одной рукой за край кабины, поставил одну ногу на крыло, а другую вставил в подножку и только успел взяться правой рукой за кольцо, как услышал: