В Авиационном переулке
Как-то раз, прямо с порога, Яковлев спросил:
— Кто хочет поизобретать? Нужно остеклить кабину АИР-7.
— Давайте попробую, — первым отозвался я.
Он подошел к моему столу и вкратце поставил задачу: закрыть кабину пилота и пассажира так, чтобы обеспечить плавное обтекание обеих кабин, простой доступ к сиденьям и возможность аварийного покидания самолета в случае необходимости. Это было ново (тогда головы летчиков прикрывали только передними козырьками).
Я с жаром принялся за работу, интуитивно пытаясь опередить свое время и предвосхитить появившуюся позже конструкцию сдвижной части фонаря, откатывающуюся назад по рельсам на шарикоподшипниках.
Ломая голову над хитроумными деталями рельсов, катков, замков и ручек, я заметил, что сначала Яковлев подолгу останавливался у стола, присматриваясь к моему творчеству, затем стал заглядывать мельком, а потом и вовсе проходил мимо. Озадаченный этим, я отправился на сборку к АИР-7. Злополучный фонарь уже заканчивали устанавливать на самолет. Над каждой кабиной были устроены прозрачные откидные створки, левая поменьше правой, которые фиксировались в закрытом положении обычными оконными шпингалетами. Легко и просто.
— Где же ваш чертеж? — спросил на другой день Яковлев, снова подходя к столу.
Я молча показал на корзину с изорванными клочками бумаги.
— Что так?
— Давно в Малом театре не был. Забыл пьесу Островского «На всякого мудреца довольно простоты».
— А вы такую пьесу помните — «Не было ни гроша, да вдруг алтын»?
— Да, а что?
— Я бы хотел вам поручить постройку еще одного экземпляра АИР-6. Справитесь?
— Постараюсь.
— Желаю удачи.
Так, еще не закончив вечернего отделения Московского авиатехникума (МАТ), в свои 18 лет я оказался ведущим конструктором дублера АИР-6. Мне предстояло самостоятельно преодолеть невидимый жизненный барьер, взобраться на такую высоту, откуда откроются неохватные дали. Шутка ли — мне поручалась постройка настоящего, реального самолета.