|
В Авиационном переулкеКак-то раз, прямо с порога, Яковлев спросил: — Кто хочет поизобретать? Нужно остеклить кабину АИР-7. — Давайте попробую, — первым отозвался я. Он подошел к моему столу и вкратце поставил задачу: закрыть кабину пилота и пассажира так, чтобы обеспечить плавное обтекание обеих кабин, простой доступ к сиденьям и возможность аварийного покидания самолета в случае необходимости. Это было ново (тогда головы летчиков прикрывали только передними козырьками). Я с жаром принялся за работу, интуитивно пытаясь опередить свое время и предвосхитить появившуюся позже конструкцию сдвижной части фонаря, откатывающуюся назад по рельсам на шарикоподшипниках. Ломая голову над хитроумными деталями рельсов, катков, замков и ручек, я заметил, что сначала Яковлев подолгу останавливался у стола, присматриваясь к моему творчеству, затем стал заглядывать мельком, а потом и вовсе проходил мимо. Озадаченный этим, я отправился на сборку к АИР-7. Злополучный фонарь уже заканчивали устанавливать на самолет. Над каждой кабиной были устроены прозрачные откидные створки, левая поменьше правой, которые фиксировались в закрытом положении обычными оконными шпингалетами. Легко и просто. — Где же ваш чертеж? — спросил на другой день Яковлев, снова подходя к столу. Я молча показал на корзину с изорванными клочками бумаги. — Что так? — Давно в Малом театре не был. Забыл пьесу Островского «На всякого мудреца довольно простоты». — А вы такую пьесу помните — «Не было ни гроша, да вдруг алтын»? — Да, а что? — Я бы хотел вам поручить постройку еще одного экземпляра АИР-6. Справитесь? — Постараюсь. — Желаю удачи. Так, еще не закончив вечернего отделения Московского авиатехникума (МАТ), в свои 18 лет я оказался ведущим конструктором дублера АИР-6. Мне предстояло самостоятельно преодолеть невидимый жизненный барьер, взобраться на такую высоту, откуда откроются неохватные дали. Шутка ли — мне поручалась постройка настоящего, реального самолета. |
|