Глава 17. Жаркое лето 1971 года

Мои поздние занятия в тот вечер прервали Раушенбах и Чижиков.

— Пора домой собираться, — сказал Чижиков. — Мы к тебе явились напрашиваться в пассажиры. Сегодня мы оба без машин.

Я взглянул на часы. Действительно, пора. Сгреб в папку все секретные материалы и позвонил в первый отдел.

— А у нас в Пирогове вчера ЧП произошло. Я с утра хотел к тебе зайти, но вместо этого попал в цех и закрутился, — сказал Чижиков.

— Что случилось?

— Алексея Исаева прямо с садового участка скорая помощь увезла в больницу.

— Он совсем недавно приобрел чешский мотоцикл «Ява». Неужели разбился?

— Нет, совсем не то. Вроде бы сильные боли в сердце.

— Это хуже. Ждите. Сейчас выясним.

По «кремлевке» я набрал номер Исаева. Ответил его первый заместитель — Владислав Николаевич Богомолов. Он тоже был владельцем садового участка в Пирогове. Богомолов подтвердил, что у Исаева начались сильные боли в области сердца. Вызвали скорую из Мытищ. В мытищинской больнице поставили диагноз — инфаркт. Соответственно строгий постельный режим на спине, капельница, уколы. Он, Богомолов, немедленно сообщил об этой беде в министерство. Там возмутились: «Какие еще Мытищи? Немедленно в «кремлевку»!» Из «кремлевки» примчалась в Мытищи карета скорой помощи с требованием выдать больного. Мытищинские врачи возражали. Перевозить в таком состоянии, по их мнению, было рискованно.

Кремлевские медики, осмотрев Исаева, якобы сказали, что никакой опасности нет и это вовсе не инфаркт, а боли от межреберной невралгии. Исаева забрали в «кремлевку». Что у него: инфаркт или невралгия — пока сказать он, Богомолов, не может.

Дальше >>