|
Глава 17. Жаркое лето 1971 годаНа выходе с территории городка встретили Бабакина. Он возглавлял команду «марсиан». У нас через час сеанс связи с «Марсом-3». Рязанский заколебался: Я, пожалуй, останусь. Хочу посмотреть, как пройдет связь с «Марсом». Что нового открыли по дороге к Марсу? Одно открытие уже можем зарегистрировать, ответил Бабакин. Еще во времена Королева было доказано, что для любого космического аппарата масса научной аппаратуры не должна превышать пяти килограммов. Это была «мировая» константа. Вроде скорости в 300 000 километров в секунду, которую не способно превысить ни одно материальное тело. И вот мы превысили массу науки почти вдвое. Поэтому баллистики уверяют, что в Марс не попадем. Приоритет по величине отступления от мировой константы массы за нами. Мы на ДОСе установили тяжелый инфракрасный телескоп почти в 100 килограммов, ответил я. Так Бог вас наказал. Крышка телескопа не открылась. Не нарушайте заветы. Красный диск солнца опустился в море. У горизонта слепящую бликами дорожку пересекал теплоход. Прозрачный воздух был напоен неповторимыми ароматами крымского побережья. Никакие регенераторы с ароматическими присадками не способны воспроизвести свежесть воздуха, который господь Бог сотворил для Крыма, произнес я чью-то давно услышанную банальность. Да, пожалуй, и в будущих космических поселениях человечество не создаст модели Черноморского побережья, согласился Правецкий. А знаете, сказал Богомолов, вот в такие редкие для нашего бытия часы мне очень жаль, что с нами нет Сергея Павловича. Представьте себе, что бы он чувствовал сейчас, находясь здесь, любуясь восхитительным закатом и сознавая, что орбитальная станция, о которой он мечтал, делает очередной виток, к Марсу летит автоматическая межпланетная станция, а новости обо всем этом передаются из Москвы на Дальний Восток через спутник связи «Молния». И все это было задумано и начиналось им. Никто, кроме него, не смел на меня кричать: «Наглый мальчишка!» Может быть, поэтому мне его так не хватает. |
|