Глава 17. Жаркое лето 1971 года

Афанасьев ведет разговор с Москвой. Пытается отложить связь с «первым» на следующий виток.

Вмешивается Мишин:

— Хватит самодеятельности! Все разговоры и указания на «борт» — только через меня.

Теперь уже в состыкованном виде «Салют» — «Союз» уходят из зоны связи.

В 12 часов 2 минуты пошел четвертый суточный виток. За это время доложили в ЦК, что стыковка прошла нормально. Москве даже показали без передачи в эфир телевизионную картинку: у входа в ДОС экипаж читает доклад Центральному Комитету КПСС. Наконец космонавты оторвались от заранее заготовленной бумаги и доложили:

— На секунды в «Салют» заскочить можно. Как открыли люк, глянули, показалось, что конца этой станции нет. После нашей тесноты такие просторы!

— «Янтари», включите в «Салюте» регенераторы. Связь кончается. Ждем вас на следующем витке в «Салюте». Здесь сейчас все радуемся так же, как и вы. Поздравляем!

Тишина в зале сменяется невообразимым шумом. Мишин требует от медиков заключения о запахах. Какая опасность для космонавтов? Но что они могут сказать, не понюхав?

Правецкий рекомендует:

— Включите регенераторы! Принюхаются — и все будет нормально.

Нервничает Илья Лавров. Он ведет системы жизнедеятельности в ЦКБЭМ. Запах — это по его части. Он успокаивает.

— Василий Павлович! Не надо сейчас никаких указаний. Когда вы в новую квартиру входите, всегда незнакомый запах! А еще раскажу анекдот времен гражданской войны. Зимой с мороза в набитый до отказа мешочниками вагон втискивается интеллигент. Потянул воздух, качнулся и, зажав нос, выскочил обратно — дышать нечем! Следом входит рабочий: «Ну, мужики, каких газов напустили. Пойду искать другой вагон». Влез с мешком крестьянин, вдохнул: «Тяпло!» — и полез на верхнюю полку.

Дальше >>