|
Глава 4. Жесткий путь к мягкой посадкеОткрывая траурный митинг, я сказал: «Как нелепо сочетание имени Леонида Воскресенского со словом панихида. Тысячи людей знали талантливого и смелого инженера, нашего первого испытателя, ставшего Героем Социалистического Труда, профессором, доктором технических наук. Мы, его близкие товарищи, любили замечательного друга, умевшего поддержать нас острым словом и умным советом в трудную минуту, вселить бодрость, заставить улыбаться, всегда любить жизнь, высоко ценить дружбу. Не знаю, что будут писать официальные историки, но Леонид это целая эпоха в нашей деятельности, овеянная романтикой, мужеством и тяжелым трудом покорения космического пространства. Больно, дорогой друг, что ты так рано ушел. Прощай». Перечитав текст своей речи спустя тридцать лет, я не отказываюсь ни от единого слова. На Новодевичьем кладбище появилось первое надгробие с изображением летящей ракеты. Пожалуй, смерть Воскресенского Королев переживал труднее других своих близких товарищей. Сразу после похорон Королев снова посетил больницу и окончательно был приговорен к операции. Спустя несколько дней я зашел к нему, чтобы доложить о ходе полета «Венеры» и уточнить наши отношения с Бабакиным на планируемый в январе последний пуск по программе Е-6. Меня удивило впервые проявленное им безразличие. Зато снова вспыхнул столь знакомый королевский блеск в глазах, когда он стал расспрашивать о состоянии разработки системы управления лунным кораблем Л3. Я рассказал, что мы рассчитываем выиграть для Л3 за счет ракеты-носителя еще 200–300 килограммов, имея в виду последние проработки по установке на третью ступень (блок «В») турбогенератора переменного тока. |
|