Глава 4. Жесткий путь к мягкой посадке
— Я это все к тому говорю, — продолжал Тюлин, — чтобы вы подумали, как нам подействовать на эту строптивую четверку — Королев, Глушко, Челомей и Янгель — не сверху, а снизу. Вы, управленцы, стоите как бы вне партий. Особенно ты, Михаил, — работаешь на всех. Борис должен помирить Николая с Виктором, и давайте думать, как восстановить отношения Сергея с Валентином.
Тюлин еще долго говорил под гул авиационных двигателей. Я записал его монолог по памяти спустя много дней и сейчас воспроизвожу основной смысл без деталей.
Мы с Михаилом перебивали, уточняли, жаловались на свои внутренние сложности. В итоге убедили друг друга в необходимости активнее противодействовать тенденциям разобщения главных.
Я не упустил случая напомнить о попытках Королева пойти на сближение с Челомеем. Рассказал о своей встрече с сыном Хрущева, который был весьма близок Челомею.
— Ты учти, — сказал Тюлин, — что Сергея Хрущева у Челомея уже нет. И от твоих с ним прежних контактов толку мало.
Я с досадой отметил, что из-за этого длинного разговора упустил случай еще раз полюбоваться Главным Кавказским хребтом. Самолет пошел на снижение, и мы вернулись в «правительственный» салон.
Королев, Келдыш, Рязанский и Тюлин поселились в Симферополе в лучшей гостинице. Когда надо было ехать из города на НИП-10 или возвращаться в гостиницу, Королев приглашал в закрепленную за ним машину Рязанского или Тюлина. По его инициативе полковник Бугаев для президента Академии наук выпросил у крымских властей дополнительную машину. Рязанский тоже был свидетелем сцены в самолете, рассказанной Исаевым. Он считал, что еще не скоро Королев и Келдыш смогут ездить в одной машине.