Глава 3. Ракетный институт в Тюрингии

Как видим, операция прошла блестяще. Теперь на меня и Исаева легла ответственность за эту бесценную находку. Снова завернули в одеяла: другой тары не было, и отвезли в штаб дивизии, а там попросили хранить, пока мы не заберем ее в Москву.

Спустя примерно полгода за обладание этой гироплатформой развернулась борьба, которая привела к первой трещине в отношениях между ставшими мне вскоре друзьями Виктором Кузнецовым и Николаем Пилюгиным. Но об этом ниже.

После короткого осмотра страшного лагеря «Дора» мы поспешили на обследование самого Миттельверка.

Должен честно признаться, что мы спешили уйти из лагеря не потому, что уже совсем не было времени. Ужасы, о которых нам начали рассказывать Шмаргун и откуда-то пришедшие живые свидетели, настолько не вязались с сиянием жаркого июльского дня и нашим настроем страстных охотников, дорвавшихся, наконец, до настоящей добычи, что непроизвольно появилось желание сбросить с себя это наваждение. Нам показали площадку, где лежали трупы до подачи в крематорий, куда выгребали пепел. Теперь никаких следов пепла уже нигде не было. При американцах здесь уже поработала комиссия, фиксировавшая злодеяния и военные преступления. Лагерь превращался на наших глазах в общежитие для перемещенных лиц. Но не видимый нами пепел начинал стучать и в сердце, и в висках.

Перед входом на «Миттельверк» нас уже ждала группа немцев, которые объявились в результате действий службы бургомистра. От группы отделился молодой немец, сухощавый, с тонкими четкими чертами лица. Он смело подошел, представился: «Инженер Розенплентер из Пенемюнде». Объяснил, что эвакуировался из Пенемюнде вместе со всеми сюда, в Нордхаузен, а потом их расселили недалеко отсюда в Бляйхероде. Там же первое время жили фон Браун и Дорнбергер, которых он лично знает. Они уехали из Бляйхероде дальше на Запад.

Дальше >>